[icon]https://i.imgur.com/vJihodC.jpg[/icon]
прототип: haley bennett;
helga hufflepuff [хельга хаффлпафф] основательница хогвартса; вспомнишь солнце — вот и лучик; за всё хорошее против всего плохого; будет сделано. мои руки сделаны из чистого золота; я побеждаю каждый день, мой свежий вид не даст соврать |
— Красиво жить не запретишь, но можешь попробовать.
— Должно быть весело, вкусно, красиво и хорошо. Всем.
— Из золотой клетки сбежала от скуки и глупости, за вкусной едой и интересными людьми, к непонятной жизни и приключениям. Удачлива удачей человека, за которым сначала убирали всё дерьмо, а потом на него же закрывали глаза. Золотая девочка, золотые руки, золотая репутация: знает, что нужно сделать, что нужно сказать, какой стороной повернуться к солнцу и что спрятать в шкафу; подскажет, что нужно сделать тебе.
— Меня так воспитали™.
— Мощные (долгий взгляд на Салазара) пиар-скиллы — we have a reputation to uphold. Накажет виновных, наградит отличившихся, в рукаве крошки и козырные карты. Не переносит конфликты: в чужих выступает медиатором, с собственными не справляется — обиду носит под сердцем и до последнего.
— Хельга не мягкотелая (ладно, чуть-чуть) и не добродушная, но скорее умрёт, чем даст кому-либо это заметить. При соприкосновении с чужим страданием включается режим «что мы можем с этим сделать» вне зависимости от того, просили ли её что-либо делать. Ровену, Годрика, Салазара и всех учеников воспринимает как продолжение себя, их успехи и неудачи — как свои, их проблемы — её собственные; то, как запомнят Хогвартс и его основателей — мифотворчество и ежедневный труд.
— Границы? Who is she? Don't know her.
— Не трудолюбие, а неспособность заснуть, если что-то сделано неправильно. У Хельги много, очень много сил, которые она не может не тратить. Отдыхает красиво и с размахом, сорвётся, впрочем, по первому зову.
— Есть мнение, что ваши факультеты — путь к неврозу. То ли дело Хаффлпафф.
— Любит детей: помогать им, узнавать их, видеть их, а не только таланты; рассказывает ученикам про секретные ходы, чтобы не навернулись с лестницы, выбалтывает меню на следующую неделю, в ящике держит стопку накрахмаленных платков, каждые выходные устраивает чаепития и проч. проч. Пожалуйста, любите Хельгу.
— С выпускниками поддерживает не менее прочные отношения: связи — это замечательно, связи с будущим магического сообщества — великолепно. В свободное от работы время разговаривает с бывшими учениками: так узнаёт все последние новости, слухи и сплетни, помогает советом, если нужно — деньгами.
— Если привилегии будут у всех, тебе не придётся чекать свои.
— Не придумала, как помочь всем домовым эльфам, жалеет, что не может забрать в Хогвартс каждого.
— Злиться не любит, в ярости плохо себя контролирует; в прошлый раз, например, пришлось отстраивать заново часть крыла (и придумывать, как это объяснить).
— Хорошо чувствует, чего от неё хотят другие и чего требует ситуация, улыбается, когда нужно улыбаться, молчит, когда нужно молчать, хранит тысячу чужих секретов, слушает и слышит, информацией пользуется исключительно во благо.
— Любит то, что работает, и тех, кто работает. Всё остальное её интересует в меньшей степени.
Сколько раз он проскальзывал в это беспечное окошко, оставляя выбор Ключнице? Много. Бесконечное количество раз. Наверное, когда-нибудь он узнает точное число — последнее. Дубль не дурак — он готовится, настраивается, предупреждает самого себя, но расстаться с таким даром это, считай, дар потерять. Хуже. Выбросить.
Фауст убирает ножницы — Дубль почти успевает выдохнуть, мысль о том, что можно опустить руки, вернуть их в привычное, доброжелательное, вязкое, — близко, он почти успевает её разглядеть, но следующая секунда толкает Фауста на подвиги. Когда-то давно свою неповоротливость, неумение уворачиваться от того, что вгрызётся тебе в глотку, Дубль принимал за бесстрашие.
Если замереть, тебя не заметят. Или
Если ничего не делать — не будешь угрозой.
Так, беспечная мысль, которую всегда стережёт Ключница. Рядом можно быть бесконечно глупым.Кто знает, где оказались бы эти ножницы, начни Дубль сопротивляться, да? Он выдыхает — без звука, одним воздухом, механическим расслаблением грудной клетки — ножницы щёлкают у уха, момент он предательски проворонил, зато — смотрите — целёхонек. Он бы сказал, что удача всегда где-то рядом, но сейчас рядом Фауст.
И катитесь к чёрту.
Дубль выдохнул бы и во второй раз, было бы чем — смотрите, вот и шанс разойтись полюбовно. Он смотрит в глаза Ключнице и знает, что она так не думает. В этом всегда проблема, её проблема: обязательно нужно что-нибудь забрать, или останешься в минусе. Или ещё где-нибудь. В этот раз Дубль почти согласен — на три четверти — логика неповоротливая, как походка Сэра Фауста.Впрочем, Дубль видел очень проворных крыс с перебитыми задними лапами. Дубль с двумя функционирующими ногами намного медленнее.
Беспечное окошко закрывается, Дубль додумывает ему злорадство, доставшееся, вероятно, от Ключницы: она редко спрашивает его мнение (очень удобно, что их взгляды синонимичны с той же секунды, с которой Ключница оформляет любую мысль), если быть невнимательным, можно даже решить, что она не задаётся такими вопросами. Если подумать несколько секунд, можно понять, что у Дубля мнение всегда одно.
Вывернутая рука наконец-то начинает ныть. Спиной Дубль не ощущает ни чужого страха, ни эмоций — Фауст, наверное, тоже боится, и по отсутствующему лицу Ключницы это можно понять, но лучше бы заглянуть в лицо Фаусту. Жаль, неудобно.
Мнение у Дубля всегда одно.
— Долг есть долг, — он делает паузу, чтобы прокашляться, но на деле кашляет, чтобы оттянуть время ответа, — мы не уйдём без своего.
Он бы, конечно, поторговался. Но Фауст сделал уже две (может, даже три) ошибки. Крысиная лапа из них — половина.Ошибки Ключница прощает кровью — Дубль не фантазёр.
— Я уже говорил.
(Я уже посчитал)
— Думаю, пальца достаточно. Твоего пальца, — боковым зрением Фауста не ухватить, но Дубль пытается, поворачивая голову и рассматривая ножницы с ленцой, достойной героя.Он, можно сказать, стоит почти доблестно. Спектр бесстрашия огромен: если пойти чуть дальше, можно, наверное, отдать ножницам целую ладонь или кусок шеи (или что первым успеет на встречу), Ключнице и ему самому — заветные секунды, Фаусту — замешательство оружия, сцепившегося с плотью; один момент, и козырей у Фауста может не остаться, и Ключница, наверное, такое одобрит — Дубль не дурак, он знает, как смотрят люди, уставшие от бездействия.
А ещё очень не любит смотреть на свою кровь. Чужую хотя бы можно потерпеть.
