[icon]https://images2.imgbox.com/9e/f1/OWlGqJRR_o.jpg[/icon][status]we will be ephemeral[/status]ввязалась в спор / петельки-петельки / шерстяные узелки / нить тугая

раньше рэйчел не ходила — пружинила кроссовками от горячего асфальта; шаг, другой, третий — будто руками подхватывала ветер. солнечная дымка кусала в нос (оттого она щурилась, будто смаргивала летнюю пыльцу, очень красиво); под языком лопались вишни, пахло ягодной жвачкой, немного мятой, немного пивными коктейлями с добавлением сиропа. вот по запотевшему стакану сползала капелька конденсата, и рэйчел подхватывала её ногтем — изящный жест, который ей, кажется, ничего не стоил — щурилась вновь, кладя каплю под язык, а потом кроссовки так же подхватывали ритм — под ногами была не земля, но сахарная вата, и под языком сладко. виктория отстаёт от рэйчел на два шага, греет под сердцем змеиный клубок из тревоги и обиды, из зависти — вся эта вишнёвая радость где-то позади и теперь кусает рэйчел за пятки, отчего она вдавливает подошвами землю и асфальт, пружинит от них как-то тяжело и редко оборачивается, а когда шея делает поворот и несёт голову назад — взглядом бьёт так же. это жест новый, выученный, нервный и некрасивый.

болтаюсь на блестящих спицах. дернешься – больно / за живое

виктория думала, что чужое неблагополучие её радует, греет по ночам, как хорошие оценки и фамилия чейз на первом месте в любом списке; как чужие слёзы — от зависти, наверняка же — как косые взгляды и гордые усмешки. так и было, так и есть, но сейчас виктория смотрит, как рэйчел поднимается по лестнице, и никакого внутреннего торжества нет (может, потом она придёт домой и его обнаружит. ничего странного, правда ведь?) — только старые образы, ещё летние, со всех тёплых дней и утренних прогулок до общежития, все коктейльные прокушенные трубочки и стаканы, обозначенные губной помадой и фруктовым блеском; как будто собрались, стянулись в одну точку и резко стали чем-то недействительным, несущественным. впервые — действительно фальшивым, и виктория смаргивает, чтобы прогнать образ рэйчел, шарящей по карманам в поисках ключей, рэйчел, закусывающей губу нервно и некрасиво; все летние вечера тают, как цветочная пыльца (на которую у виктории аллергия), и в горле у виктории першит, как будто она впервые открыла глаза и увидела, что происходит.

вот и споришь / клубки-мотки / пряжа переживаний

знаете это ощущение на любой масштабной вечеринке, когда главный увеселительный поинт пройден, и ты на секунду приходишь в себя, хлопаешь глазами и понимаешь, что общее безумие заломилось петелькой в своём апогее и теперь покатится вниз? в такие моменты трезвеешь на то же мгновение и будто смотришь на всех со стороны, иногда даже с небольшим омерзением, но оно выветривается быстро, как запах потухшего огня на серной перемычке. смотришь и немного самого себя не понимаешь, хотя секунду назад был головой в веселье и кутеже, и можешь даже прикинуть план отхода (но обычно это настроение проходит так же быстро, и остаток времени можно провести за теми самыми разговорами о тонких сферах). виктория раньше часто оставалась так с рейчел почти наедине, и они вместе преодолевали эту точку угасания веселья, и иногда просто молчали — виктория смотрела на смазанные стрелки, съехавший контур губ рейчел, и она была такая же красивая и лёгкая, как и в самом начале вечеринки, и злоба даже закусывала свои же локти и отходила в тень — они просто молчали, и это было приятно.
— я как раз шла за кофе. — виктория думает сделать первый шаг (хотя за требование удачного объяснения потом, наверное, спросят) и не отвечает на усталое раздражение — оно такое же остаточное, как выдохшаяся газировка.
вот сейчас на такое нихуя не похоже. как будто не было ни музыки, ни забытых сморщившихся бирдекелей, ничего не было; больше похоже на то, что их и не будет.

бросить бы навязанное / да вдруг пригодится

виктория смотрит по сторонам: не сразу взглядом выхватывает всякие мелочи (вроде того, что толстовка что-то напоминает или кого-то), не сразу ворох образов складывается в одну картинку, а потом внезапно еле уловимый запах проплывает под носом, и виктория понимает, что знает, кто тут живёт, и ей очень не нравится эта мысль. ты видела нейтана вчера, позавчера, да, блять, сегодня ночью, ты видела его каждый ёбаный день — и он ничего тебе не сказал. лампочка над головой не щурится, но виктории свет кажется всё равно тускловатым, а хотелось бы ярче, чтобы взглядом ухватиться за каждую вещь (господи, а тут какая-то из её открыток), чтобы подсветить их, чтобы не осталось сомнений. виктории хочется перестать смотреть.
рэйчел протягивает руки, и виктория не хочет смотреть и на них, (виктория хочет прошлое лето, когда было завидно и понятно и просто)
— в смысле.. то есть я, конечно, с первого раза поняла, просто.. — просто это похоже на правду так же, как и на ложь, или какой-нибудь стресс-тест, а ещё у виктории скоро день рождения, и они с рэйчел друг друга на дух не выносят, понимаете? и она бы не удивилась, окажись это тупым розыгрышем, она даже повелась, посмотрите, какая тупая. (виктория, нужно выбирать)
— пиздец, рэйчел. — выбирай, виктория, выбирай,
— кто это сделал?

виктория снова отворачивается, смаргивает все вы-бо-ры, могла бы — перемотала назад и сказала что-нибудь поумнее, но даже на то, чтобы замолчать, мозгов не хватило, но время тянется дальше, тянется — падает замертво:
— я знаю, что это квартира нейтана, — я поняла, что это квартира нейтана виктория не отрывает взгляда от поверхности стола, и всё-таки поворачивается. — он мне ничего не сказал.
не озадачена — оскорблена (обдумай это позже, наберись терпения).